Неточные совпадения
К тому времени музыканты собрались уходить; высокий флейтист с видом забитого достоинства благодарно махал шляпой тем
окнам, откуда
вылетали монеты.
— Я сначала попробовал полететь по комнате, — продолжал он, — отлично! Вы все сидите в зале, на стульях, а я, как муха, под потолок залетел. Вы на меня кричать, пуще всех бабушка. Она даже велела Якову ткнуть меня половой щеткой, но я пробил головой
окно,
вылетел и взвился над рощей… Какая прелесть, какое новое, чудесное ощущение! Сердце бьется, кровь замирает, глаза видят далеко. Я то поднимусь, то опущусь — и, когда однажды поднялся очень высоко, вдруг вижу, из-за куста, в меня целится из ружья Марк…
Окно брякнуло с шумом; стекла, звеня,
вылетели вон, и страшная свиная рожа выставилась, поводя очами, как будто спрашивая: «А что вы тут делаете, добрые люди?»
Такие слухи упорно носились по Москве. Прохожие по ночам слышали раздававшиеся в доме вой, грохот ржавого железа, а иногда на улицу
вылетали из дома кирпичи, а сквозь разбитые
окна многие видели белое привидение.
Потом ему пришла уже совсем смешная мысль. Он расхохотался до слез. Эти люди, которые бегают под
окном по улице и стучат во все двери, чтобы выпустить Бубнова, не знают, что стоило им крикнуть всего одну фразу: «Прасковья Ивановна требует!» — и Бубнов бы
вылетел. О, она все может!.. да!
Скворцу, отнятому ею у кота, она обрезала сломанное крыло, а на место откушенной ноги ловко пристроила деревяшку и,
вылечив птицу, учила ее говорить. Стоит, бывало, целый час перед клеткой на косяке
окна — большой такой, добрый зверь — и густым голосом твердит переимчивой, черной, как уголь, птице...
Наконец она приобрела достаточно смелости, чтобы выступить в открытую борьбу, и вот, по вечерам, между барским домом и Иохимовой конюшней началось странное состязание. Из затененного сарая с нависшею соломенною стрехой тихо
вылетали переливчатые трели дудки, а навстречу им из открытых
окон усадьбы, сверкавшей сквозь листву буков отражением лунного света, неслись певучие, полные аккорды фортепиано.
Мы были одни; только воробьи возились кругом, да ласточки бесшумно влетали и
вылетали в
окна старой часовни, которая стояла, грустно понурясь, среди поросших травою могил, скромных крестов, полуразвалившихся каменных гробниц, на развалинах которых стлалась густая зелень, пестрели разноцветные головки лютиков, кашки, фиалок.
Старик задумался. Тонкие струйки вакштафного дыма,
вылетая из-под его седых усов и разносясь по воздуху, окрашивались янтарною пронизью взошедшего солнца; куры слетели с насестей и, выйдя из закутки, отряхивались и чистили перья. Вот на мосту заиграл в липовую дудку пастух; на берегу зазвенели о водонос пустые ведра на плечах босой бабы; замычали коровы, и собственная работница протопопа, крестя зевающий рот, погнала за ворота хворостиной коровку; канарейка трещит на
окне, и день во всем сиянии.
Позднее, когда город уже стихал совершенно, он вновь отправлялся в Разъезжую слободку; но так как квартальные спали воистину, то никто не слышал, как из открытого
окна веселенького домика
вылетало восклицание...
— Стойте! — вскричал пан Тишкевич. — Стыдись, боярин! Он твой гость, дворянин; если ты позабыл это, то я не допущу его обидеть. Прочь, негодяи! — прибавил он, схватясь за свою саблю. — Или… клянусь честию польского солдата, ваши дурацкие башки сей же час
вылетят за
окно!
Ушел бы сейчас, да боюсь; по деревне собак пропасть. Экой народ проклятый! Самим есть нечего, а собак развели. Да и лесом-то одному страшно. Придется в беседке переночевать; надо же туда идти, там библиотека и наливка осталась. А как сунешься? Он не спит еще, такой монолог прочитает! Пожалуй,
вылетишь в
окно, не хуже Фидлера. Пойду, поброжу по саду, хоть георгины все переломаю, все-таки легче. (Уходит.)
Когда
окна были открыты, из них на улицу
вылетали звуки гитары, пение и громкий смех.
— Теперь я знаю все, — жужжала она,
вылетая в
окно, — лето делаем мы, мухи…
— А я жила в клетке… в клетке и родилась, и выросла, и жила. Мне все хотелось полетать, как другие птицы. Клетка стояла на
окне, и я все смотрела на других птичек… Так им весело было, а в клетке так тесно. Ну девочка Аленушка принесла чашечку с водой, отворила дверку, а я и вырвалась. Летала, летала по комнате, а потом в форточку и
вылетела.
На вокзале то и дело с бешеным легким всхлипыванием
вылетали стекла в
окнах и выли все паровозы.
— Поедешь… ан, поедешь… — насмешливо засвистала вьюга. Она с громом проехалась по крыше, потом пропела в трубе,
вылетела из нее, прошуршала за
окном, пропала.
Хапун
вылетает из своего места и вьется над школой, и в
окна бьет крылом, и высматривает себе добычу.
И теперь мне показалось, будто тоже что-то происходило около этого пеленашки. Мне казалось так потому, что вслед за возгласами «Er ist gekommen!» старшая немка с буклями
вылетела в сад с пеленашкою на руках и, прижимая к себе дитя, тревожно, острым взглядом смотрела в
окна своего покинутого жилища, где теперь растрепанный моряк остался вдвоем с ее дочерью.
Раздался петуший крик. Это был уже второй крик; первый прослышали гномы. Испуганные духи бросились, кто как попало, в
окна и двери, чтобы поскорее
вылететь, но не тут-то было: так и остались они там, завязнувши в дверях и
окнах. Вошедший священник остановился при виде такого посрамления Божьей святыни и не посмел служить панихиду в таком месте. Так навеки и осталась церковь с завязнувшими в дверях и
окнах чудовищами, обросла лесом, корнями, бурьяном, диким терновником; и никто не найдет теперь к ней дороги.
А Степан вызывал у него неприязненное и завистливое чувство развязностью, с которой он держался перед учителем, смелостью вопросов и речей: следя за ним исподлобья, он видел, как Рогачёв долго укреплял окурок стоймя на указательном пальце Левон руки, уставил, сбил сильным щелчком пальцев правой, последил за полётом, и когда, кувыркаясь в воздухе, окурок
вылетел за
окно и упал далеко на песок, Рогачёв сказал, густо и непочтительно...
Никитишна сама и мерку для гроба сняла, сама и постель Настину в курятник вынесла, чтоб там ее по три ночи петухи опели… Управившись с этим, она снаружи того
окна, в которое
вылетела душа покойницы, привесила чистое полотенце, а стакан с водой с места не тронула. Ведь души покойников шесть недель витают на земле и до самых похорон прилетают на место, где разлучились с телом. И всякий раз душа тут умывается, утирается.
Один воробей, по-видимому, смельчак большой руки, влетел в дверь и, покружившись с чириканьем над нашими головами, окунувшись несколько раз в матовый луч,
вылетел в
окно…
Нежные, задумчивые звуки
вылетали из открытых
окон и неслись в объятия вечера, растворяясь и тая в его мечтательной, заколдованной тишине.
— Чего он их станет из старого крошить, когда от него нам всей новины не пересмотреть, а звезды
окна: из них ангелы
вылетают, — возразил начинавший передаваться на Мартынову сторону спорщик.
По
окну ползет большая оса. Ей хочется
вылететь на воздух, но не пускает стекло. Ее движения полны скуки, тоски… Хромой пятится к двери, становится у косяка и, опустив руки по швам, задумывается…
Вдруг Григорий вышиб кулаком оконце, закрыл глаза ладонью и, головой вперед, бросился через
окно в комнату. Все замерли. В дыму ничего не было видно, только шипело и трещало пламя. Из дыма
вылетел наружу оранжевый сундучок, обитый жестью, а вслед за ним показалась задыхающаяся голова Григория с выпученными глазами; он высунулся из
окна и кулем вывалился наружу. Сейчас же вскочил, отбежал и жадно стал дышать чистым воздухом.
Из
окна с шумом
вылетают две курицы и, крича во всё горло, мчатся по улице.
Лаев подпирает голову кулаками и закрывает глаза. Куриный крик становится всё громче. Обитательницы пустой дачи
вылетают из
окна и, кажется ему, как совы кружатся во тьме над его головой. От их крика в ушах его стоит звон, душой овладевает ужас.
Приятели с Трубной площади повернули на Грачевку и скоро вошли в переулок, о котором Васильев знал только понаслышке. Увидев два ряда домов с ярко освещенными
окнами и с настежь открытыми дверями, услышав веселые звуки роялей и скрипок — звуки, которые
вылетали из всех дверей и мешались в странную путаницу, похожую на то, как будто где-то в потемках, над крышами, настраивался невидимый оркестр, Васильев удивился и сказал...
Из
окна нижнего этажа тоже
вылетело человеческое тело и тяжело ударилось о мостовую.
В следующую же минуту Лара распахнула
окно королевской спальни, и огромная черная птица
вылетела в него…
Из
окна кто-то вынул внутрь рамочку, затянутую пузырем; пахнул пар, и вслед за ним из отверстия оконного высунулось обвитое этим паром, как облачком, желтовосковое, в густых сборах, лицо старушки. Она закашлялась, и тогда, казалось,
вылетали изо рта ее вспышки дыма. Ласковым голосом спросила она, что нужно цыганам.
Она стояла в оборонительной позе. Медленно, с пылающим низкою страстью взором подходил к ней Малюта. Еще одно мгновение — и произошло бы нечто ужасное, как вдруг раздался страшный удар в
окно. С треском
вылетела рама, и в комнату вскочил Яков Потапович.
Снял господин Овчинников, слова не сказавши, со стены вишневый чубук,
окно распахнул, подошел сзади к бесу да как дунет в него из чубука, так он, сквозная плесень, во тьму и
вылетел, будто и не гостил.